Говорят, Даниелю 64 года? Врут. Нагло врут. Двадцать пять. Ну, максимум тридцать.
Но обо всем по порядку.
Если честно, до последнего момента не думала, что пойду на этот концерт, поэтому билет купила только за пару дней до оного, причем, на самые дешевые места, понимая, что буду где-то на галерке.
До концерта встретились мы, как и договаривались, на Проспекте мира, чтобы устроить предконцертный междусобойчик в уже традиционной «Кулинарной лавке братьев Караваевых», где заседали с нотроманами еще в марте, после чего двинулись на Павелецкую - там желающие затарились цветами, - и довольно быстро добрались до Дома Музыки, который впечатлил нас еще на подходе: красиво, что тут скажешь.
Внутри достаточно быстро обнаружились знакомые лица, причем, в дамской комнате.Место встречи, видимо, изменить нельзя.
А потом мы носились по фойе, как бешеные, отлавливая то одних, то других и радостно обнимаясь. Ух, я думала, что начну искриться от многочисленных обнимашек =).
И вот, звенит звонок, и нас начинают запускать в зал. Отыскав свое место, я поняла, что буду любоваться затылком Даниеля и спинами музыкантов, и вообще, оказывается, я пришла смотреть на зал, ибо он просматривался отлично.
Но вот свет погас, и на сцену под аплодисменты вышли музыканты, а за ними уже под бурную овацию - сам Маэстро. Начал сразу, с разбега: «Жур де плэн», «У ля рут мен» и «Ля данс дю смат» (под эту песню мой сосед едва не пустился в пляс), под которые Месье прыгал, аки молодой зайчик и вовсю отрывался вместе с музыкантами. Такого задора я не помню на концерте 30 мая прошлого года. Макушка Даниэля, кстати, не менее чудесна и свунна.
Потом Даниель поздоровался с залом, как и всегда, «па-руски»:
- Добрий вьечер! Маи дрУзья!
Тут я сползла на пол в первый раз, ибо этот мурлыкающий мягкий голос отправил меня в свун: Месье, Вы можете даже не петь! Говорите! Просто говорите!
Сказал, что рад видеть всех снова (за точность не ручаюсь, ибо из головы все повылетало), но по-русски больше говорить сегодня не будет («Извиниттэ! Прастите!»).
После зажигательных песен Даниель решил убаюкать зал и спел «Жэ ките мон иль» и «Sauves» (за правильный порядок песен я тоже не ручаюсь). В принципе, так его программа и была выстроена: несколько подвижных песен сменялись парой спокойных и плавных композиций.
Как только Месье делал паузу, к сцене устремлялись фанатки с букетами, и каждый раз Даниель удивленно разводил руками и хватался за голову, а потом обменивал букеты на поцелуи. Один раз даже щеку свою протер ладонью, мол, чистая, целуйте дальше.
Была и «Доктор Нежность», которой предшествовали слова о том, что же спасет нас: политики или религия? нас спасет Нежность! Были и «Тонсьон, атонсьон», и «Же пансе па», после которой было что-то невероятное...
Эмоциональный апогей этого концерта, пик, на вершину которого Лавуа поднял всех. «Жекут ля радьо» в новой аранжировке была убийственно прекрасна, нарочито тихий голос в куплетах завораживал и гипнотизировал, дышать было сложно, так как где-то в области солнечного сплетения рождались настолько сильные эмоции, что хотелось громко закричать, но вместо этого только сильнее вжималась в кресло. Очень тяжело было. Звонкий, чистый и надрывный голос в припеве вынул душу, и, по-моему, до сих пор она на место так и не вернулась. Люди, если где наткнетесь на заблудшую душу, верните, пожалуйста. Нет, серьезно, думала, сердце остановится... Ну нельзя же так, Месье...
Следующая за ней «Виолончель» прошла мимо, ибо я пребывала в настоящем трансе, и почему-то никак не получалось отдышаться. Вообще, поражает умение Даниеля владеть своим голосом и передавать им эмоции: он то спускается вниз и чарующе мурлычет, и тогда кажется, будто кто-то укутал в теплый плед и усадил у камина, то вдруг становится резким и... объемным, что ли, отбойным молотком загоняя в души слушателей песни-сваи - так звучат для меня арии Фролло, например, - то вдруг становится таким звонким, в мгновение избавляясь от хрипотцы, что остается только недоумевать: нет, а этому мужчине точно 64? вы уверены? А паспорт не предъявите?
... Даниель помахал рукой и ушел, а в зале зажегся свет: первое отделение подошло к концу. Я хотела спуститься по лесенке в партер, но охранник не разрешил, и пришлось топать в обход. Добралась до второго ряда, где сидели Ксю, Алёна и Лена, и тут мои ноги почему-то отказались меня держать - пришлось повиснуть на Алёне, а то бы упала точно. Валерьянки мне, корвалолу мне. Валокордин мой друг сердешный. Потом мы с Дашкой облюбовали себе места где-то в восьмом ряду партера: ну а что, пусто же. Правда, боялись, что выгонят, но все обошлось.
Во втором отделении Даниель залихватски спел «Вуаля нотр арме», весело поглядывая в зал: тут ли армия его? Тут, конечно, как иначе-то?
«Ки сэ», «Ке шерше тэль», «Же вудрэ вуар Нью-Йорк», «Иль сэм» (гитарист что-то уронил, и на сцене сразу же возник чел с ирокезом - я не знаю, кто это, но он меня очень радовал: постоянно выбегал, что-то поправлял, подавал инструменты 
И, конечно же, никуда без «Нотр-Дама» («Я не Фролло! Но я его понимаю!»). Спел «Тю ва ме детрир» и, получив очередную клумбу цветов, заявил, погрозив пальцем: «Вы меня погубите!»
Потом была «Бэль», как всегда, без шатоперовского куплета. «Халтура!» - поржали мы.
Закончился концерт, и Даниель вместе с музыкантами подошел к краю сцены, у которой уже собиралась толпа свунномобилизованных (и, по ходу, деморализованных) фанатов. Кто-то вручил букет контрабасисту, повергнув его в изумление . Они с барабанщиком потом дурачились около инструментов, нюхая цветочки. Откланялись и сбежали, разумеется, для того, чтобы выйти на бис.
«Этре претре», «Буль ки руль» и «Же монволере» - все те же песни, что и в прошлый раз. На «Буль ки руль» кивнул головой в зал, мол, теперь ваша очередь. Спели, а Месье Лавуа хитренько так поглядывал и улыбался .
И «Же монволере» спели, как и в прошлый раз, без микрофона, а мы опять подпевали . Лавуа и Ко буквально искупали в овациях, криках Браво! и Мерси! А ушли артисты, как Бременские музыканты в мультфильме: друг за дружкой, спиной вперед и махая ручками.
Ох, Даниель, Даниель... Прекрасный Даниель, умопомрачительный Даниель! Не хватит в русском языке эпитетов, чтобы его описать...
Браво, Маэстро, браво. Вы снова доказали, что Вы лучший.

Арина Батуева.

Фото: Марина Ашерова