Cуществует множество биографий Даниеля, написанных разными людьми в разное время.

Все они, в основном, содержат факты из его жизни, расположенные в строгом хронологическом порядке с указанием точных дат и некоторые комментарии, добавленные авторами. Если вам нужна такая справочная биография, то вам сюда:

Wikipedia - Daniel Lavoie (Ru)
Но это всего лишь пересказ с чужих слов, никто не может рассказать о жизни Даниеля так, как он сам и близкие ему люди - его семья, его друзья. Если вы хотите узнать все из первых рук... это не совсем биография, это - история его жизни:

Итак, Даниель Лавуа, при рождении названный Жеральдом, родился 17 марта 1949 года в Данри, провинция Манитоба, в маленькой аграрной деревушке со 175 жителями. Он старший в семье, где шестеро детей.

Даниель: Я жил в маленькой деревне, где всех знал, был окружен приятелями, мы проводили время в деревне вместе и в дождь и в хорошую погоду.

Маленький Жеральд рос у матери - музыканта и отца, хорошо известного в деревне, потому что он владел основным магазином.

Даниель: Я помню, что мой отец уходил на работу шесть или семь дней в неделю. Мы подолгу не видели его дома, но, принимая во внимание, что все же мы жили почти в том же самом магазине, то виделись регулярно. Это был строгий человек, правильный человек. Моя мать – очень энергичная женщина, предельно положительная и влюбленная в жизнь. Обожает музыку, наверное, именно благодаря ей, я играю и пишу сейчас музыку. Она постаралась, чтобы я начал знакомство с опер, произведений классической музыки.

В четырнадцать лет Жеральд продолжил свое обучение в колледже Сен-Бонифас, где он улучшал свой французский и приобретал музыкальные знания.

Жеральд Пакен (Gérald Paquin), друг Даниеля: Мои первые воспоминания о Лавуа – это как в колледже мы ставили спектакли, вечера, в которых участвовали несколько школ. Во всяком случае, это был высокий парень, который выходил на сцену и пел песню, которая называется «Les cornichons», я думаю, он ее пел очень, очень хорошо.

Даниель: Приехав в Сен-Бонифас, колледж иезуитов, я осознал, что есть «мы» и «другие». Потому что у меня дома, в моей деревне, были англичане и французы, но в конечном итоге, мы все были похожи, я не чувствовал разницы. Приехав в Виннипег, я понял, что я – франкофон, так как там существовала дискриминация. Я осознал, что нужно биться за то, чтобы иметь минимум прав, я понял, что мы не имеем права учить французский язык в школе. Когда я учился в школе в моей деревне, я не понимал этого по-настоящему. У нас было право на 45 минут французского в день, в то время как у нас была франкофонная община - это был микрокосмос, 50-75 тысяч французов, франкофонов, который живут в океане англофонии, потому что Манитоба расположена в центре Америки. Должен вам сказать, что Соединенные Штаты в 20 километрах к югу, и там живет 300 миллионов англофонов. И в колледже и после него, я понял, что надо биться, нам нужно биться, чтобы сохранить наш французский язык. Это нужно было доказывать каждый день, каждый день делать выбор, оставаться ли франкофоном, потому что это очень - очень легко – стать англофоном. Достаточно пересечь Красную реку, это настолько проще. Не было дискриминации, мы были бы частью большого сообщества, все было бы для нас, и там не было нескончаемой борьбы. Удивительно, но жители французской Манитобы любят борьбу, они доказывают сами себе, принимают решение день за днем. И для меня это до сих пор так.
Достаточно часто я испытывал унижение, но не знал этого слова, я не знал, что это за чувство, которое я ощущаю. Я чувствовал стыд, будучи самим собой, потому что с нами обращались свысока, и я не знал, почему. Мне не слишком удавалось понять, почему. Я верю, что это всегда подталкивало к тому, чтобы самоутверждаться, я верю, что это всегда сила, потому что человеческое существо таким создано: когда возникают трудности, оно бьется, оно сражается, отказывается умирать, и потом действительно, это созидающая сила, я совершенно ни о чем не жалею. Я считаю, что мне повезло быть в этом месте.
Время от времени, мы с моим отцом ездили в город навестить нашего дядю. Дядя был врачом, и мне казалось, что это то, чем мне хочется заниматься в жизни. Я хотел быть врачом, потому что хотел все это: я хотел жить в городе, в большом доме как мой дядя, но, в конце концов, с реальностью медицины я встретился намного позже, когда я учился в университете и работал в госпитале, потому что летом мы подыскивали себе работу, вот я и оказался в госпитале. Иногда я сожалею, потому что осознаю, что мне хотелось бы заниматься медициной, это то, что меня все же привлекало, но музыка была сильнее, чем медицина. Но я говорю себе, есть недостатки и в том, чтобы заниматься медициной. Мне говорят, что мои песни приносят добро, что они успокаивают, что они лечат, так что я говорю себе: ну вот, немножко я все-таки врач, шаман.

Есть причина, по которой я не стал врачом, это потому что я выбрал, как мне кажется, более легкий путь. То есть, это я так думал, что выбрал легкий путь! Я всегда с легкостью занимался музыкой, и когда я был подростком, я очень быстро сходился с группами, которые играли музыку – рок, да что угодно. Я легко учился играть на музыкальных инструментах: играл на саксофоне, на трубе, на гитаре, на ударных. Я был человеком - оркестром, я играл на всем, пел..., и все это мне давалось с невероятной легкостью, меня всегда поражало, что люди находят это исключительным, потому что для меня в этом не было ничего исключительного, я брал инструмент и через десять минут я немножко умел на нем играть. Я понял, что вокруг меня были люди, которые способствовали тому, чтобы я стал музыкантом. В то время у меня был преподаватель, который каждое утро требовал от своих учеников стихи. Их надо было сдавать в письменном виде каждое утро, стихи, которые были написаны за ночь. Он исправлял их в течение дня, во время своих нерабочих часов, и раздавал нам вечером наши тетради, чтобы мы опять писали стихи. И вот однажды, я получаю комментарий к моему маленькому стихотворению, что я мог бы положить его на музыку. Мне это показалось очень странным, я сказал себе: «Как это так, положить на музыку?» Я встретил преподавателя, спросил его насчет музыки, и он говорит мне: «Это песня». Я сказал: «Ну, хорошо, это песня?». Он сказал: «Да, да, это песня». Так что он дал мне безумную идею, я никогда раньше не думал, что могу написать песню! Это же сумасшествие! Я заторопился, нашел первое попавшееся пианино, я знал, что одно есть для нас, в зале, и я пошел, и провел три часа за этим занятием, сочиняя музыку. Это была моя первая песня:

Дует осенний ветер, такой холодный

Такой монотонный, что я иногда от него плачу

Что-то вроде того. Это была песня об осени, о падающих листьях, о любви, от которой я задыхаюсь.

Даниель (в отрывке интервью на телевидении в 1974): «Был конкурс «Jeunesse oblige», точно, и потом я играл на пианино в «100 Nons». Авторов - композиторов не хватало. Я выиграл, потому что был единственным конкурсантом. Меня это очень ободрило. Так неплохо все и началось. Потом я оказался в полуфинале, в полуфинале, а не в финале, на «Jeunesse oblige», в Оттаве.

За кулисами конкурса Жеральд встречает Франка Дервье (Franck Dervieux), пианиста Жан-Пьера Ферлана (Jean-Pierre Ferland). Это будет решающим фактором.

Даниель: Он сказал: «Приезжай сюда, мне нужно тебе кое-что сказать». Увидев его, я был испуган, смущен, конечно. Он сказал: «Тебе нужно продолжать». Я сказал: «Как?». Он сказал: «Ты должен продолжать, у тебя нет выбора». Думаю, это в какой-то мере одна из причин, по которым я остался в музыке. Я подумал, что, конечно, музыка – это более интересно. Когда в конце моих занятий представился случай уехать в турне с одной группой, я не сомневаясь, сказал: «Я еду». Я написал свой последний экзамен и на следующее утро уехал в Квебек.

Жерар Жан (Gérard Jean), друг Даниеля: Мы сделали все за два дня или около того, потому что нужно было это сделать. У нас не было денег, чтобы оплатить отель, мы спали на инструментах и усилителях. Все сразу не могли рассесться, мы были набиты туда как сардины. Тем более, что мы отправились не в Монреаль, а на озеро Сен-Жан, в Долбо. Это был наш первый GIG. Все только начиналось.

Даниель: Когда я приехал в Квебек в 1970-71, это было время, когда Квебек кипел, самое классное место в мире – это был Квебек. Мы начали турне, которое длилось около полутора лет, мы объехали все клубы Квебека третьего - четвертого порядка, играя рок-н-ролл семь дней в неделю с 9 часов вечера до 3 часов утра. И мы поняли, что это правда, отчасти, простор для игры, но это тяжело.

Тереза Лавуа (Thérèse Lavoie), мать Даниеля: Мы говорили ему: «Слушай, найди работу, займись чем-нибудь, а потом будешь заниматься музыкой». Он говорил: «Мама, все или ничего». Так что это был его выбор, его пища, как он говорил: «Будь это сыр или макароны, ешь!»

Даниель: В тот момент, рассматривая это как приключение, смену обстановки, я не думал заниматься этим профессионально, делать карьеру, я смотрел на это как на возможность повидать Квебек, получить немного удовольствия, каждый день заниматься музыкой. Что это такое, мы поняли позже, потому что это действительно было тяжело. Мои приятели возвратились в Манитобу, но я открыл для себя Квебек за этот год и понял, что мне там хорошо, что у меня нет желания возвращаться в Манитобу. Время от времени, я работал в пиано - барах, потому что это были деньги, которые зарабатывались быстро и легко, я делал все, что нужно: пел, играл на пианино, разъезжал туда-сюда, в бары на острове Бекомо, в их районе Квебека, это очень хорошо оплачивалось. Я работал в течение трех недель, возвращался в Монреаль и там вел богемную жизнь, ничем не занимался, за исключением того, что писал песни, да, я писал песни, гулял, смотрел мир, и основным моим занятием в то время было писать песни.

Это было в то время, когда я решил сменить имя, потому что мне не хотелось, чтобы меня знали как Джерри. Я решил, что оно не подходит мне. Я не хотел делать интернациональную карьеру, как я, конечно, собирался, с таким именем, как Джерри. Я взял телефонную книгу, пролистал ее и запал на Даниеля, я сказал: «Даниель... возьму его, Даниель», так я стал Даниелем.

И однажды Иван Дюфрен (Yvan Dufresne) пришел съесть стейк в Steak House и услышал, как я пою. Он спросил меня, пишу ли я песни, и я сказал: «Да, пишу». Два дня спустя Иван появился у меня и попросил сыграть мои песни, среди которых была  «J'ai quitté mon île». Первый диск, который я записал, и он имел некоторый успех, но ничего особенного. Есть песня с него, которая осталась до сих пор, которая вошла в «коллективное бессознательное», если позволите, все ее знают, и все же она никогда не имела успеха на радио, не была тем, чем могла бы стать. Удивительно, но с годами я обнаружил, что хоры Квебека поют эту песню, что ее все знают.

Жиль Валикетт (Gilles Valiquette), артист и продюсер: Это был диск Даниеля, который мы выпустили, а не диск Жиля Валикетта. И еще Даниель писал не обязательно то, что называется... Он писал красивые песни. Я помню его клетчатую рубашку, помню его усы, и еще помню девушек, которые всегда влюблено смотрели на него. В то время, когда мы записали первый диск, у Даниеля был друг, который часто появлялся, его звали Режан Ранкур. Хорошая сторона этих отношений – это то, что у Даниеля всегда был кто-то, правая рука, которому он всегда мог доверять.

Режан Ранкур (Réjean Rancourt), бывший управляющий Даниеля: Нужно было дополнять все, что он не хотел делать. Он умел писать песни, а я делал аранжировки, чтобы это пошло. Это талантливый артист, и потом ты хочешь, чтобы он преуспел, хочешь, чтобы все пошло вместе.

Марк Перюсс (Marc Pérusse), музыкант: Когда вышел «Nirvana Bleu», он стал очень популярным. Думаю, это был альбом, который поставил его на карту.

Даниель: Не такой уж был успех у «Nirvana Bleu». Люди хорошо помнят о нем, об этом альбоме, потому что это был красивый альбом, который хорошо подошел к тому времени, который возможно, был..., который сильно отличался от всего, что другие писали в то время.

Так что надо было дождаться третьего альбома Даниеля, чтобы одна песня вытолкнула его на вершины хит-парадов - «La danse du Smatte».

Даниель: Это песня о разочарованном парне, который уже по горло сыт этим всем, что ничего никогда не происходит, и, конечно, это был я. Я написал эту песню в парке Лафонтен в день глубокого экзистенциального кризиса. Помню, у меня была ручка и бумага, я сел и написал  «La danse du Smatte», прислонившись к дереву. И она стала маяком для этого альбома.  Мне кажется, это точно было время, когда пришла моя очередь, потому что до этого все было очень трудно. Всегда было нужно, чтобы ты искал музыкантов, чтобы ты всех искал, потому что  не мог им платить, это было нелегко. В то время, я уже двенадцать лет занимался этой профессией, и я все еще не мог заработать на жизнь. Я жил у нижнего порога бедности. Мне это надоело, и, конечно, когда вышел «Tension, Attention», я решил, что если он не пойдет, я займусь чем-нибудь другим. 

Режан Ранкур: Да, точно, мы сыграли на все, что оставалось. Нашли продюсеров почти по всему миру, мы поставили на карту действительно все, что имели, долги уже накопились, так много долгов, что нужно было это сделать. Было задействовано и использовано все, я хочу сказать – семьи, вообще все.

1983, Даниель Лавуа ставит все на карту и разыгрывает ее. Он взял ссуду в банке, заперся на пятнадцать месяцев, чтобы писать, в студии Андре Перри (André Perry) и записал «Tension, Attention». Даниель ДеШем (Daniel DeShaime) подталкивал его к сроку.

Даниель ДеШем (Daniel DeShaime), автор: Мы встретились в маленькой студии в восточной части Монреаля. Он не хотел брать пианино из дома, так что мы решили взять еще одно напрокат. Но мы уже начали работать. Тогда я увидел, что у него совсем новые идеи, когда у него нет своего пианино, когда он играет на синтезаторе, стоявшем в углу, или на гитаре. Он находил действительно гениальные вещи. К несчастью, я никогда ему раньше этого не говорил, но я соврал ему, что в прокате нигде нет пианино, что мы не сможем его найти.

Мари-Кристин Бле (Marie-Christine Blais), журналистка: Сделанный немного по-американски, используя способы, но также и изобретательность в инструментовках, оркестровках, некоторые ритмы, получился диск, по моему мнению, который позволил квебекской песне обрести второе дыхание. И тут внезапно мы обнаружили, что Даниель Лавуа – квебекец (смеётся). Когда он вышел за границы Канады, он, кажется, стал квебекцем.

Еще один сюрприз, Даниель Лавуа меняет внешний вид.

Режан Ранкур: Среди четырех или пяти квебекских артистов он всегда был самым последним, практически никто не знал, кто он. Его путали с Сильвеном Лельевром (Sylvain Lelièvre), с Мишелем Риваром (Michel Rivard), с Полем Пише (Paul Piché), со всеми на свете, вот.

Даниель: Тогда мы посоветовались с людьми у Cossette, кажется, это все-таки был Cossette, который учил меня, рассмотрел мой случай, предоставил анализ, в соответствии с которым я должен был сделать так, так и так, чтобы все пошло хорошо. В любом случае, это заняло довольно долгое время, когда я носил бородку и усы. Утром я побрился и сказал: «Надо же, это не так плохо, как я думал».

«Ils s`aiment» с альбома, который называется «Tension, Attention» в Квебеке.

Во Франции он назывался «Ils s'aiment». Этот диск был для меня последним шансом, потому что я не мог заработать на жизнь, все, что я зарабатывал, возвращалось в оборот. Я начинал чувствовать себя неудовлетворенным, и я помню тот день, я сочинял песни, в полдень я прервался, включил телевизор, слушал дневной тележурнал новостей, и там показывали репортаж из Бейрута, потому что это был 1983 год. В тот день я увидел в репортаже двух подростков, которые держались за руки, на развалинах, и это потрясло меня, и я написал «Ils s`aiment» за пятнадцать минут.

Эта песня открыла ему двери во Францию.

Даниель: Все это набрало силу внезапно, это было безумие, это точно. Я помню, когда я принял участие в передаче по телевидению во Франции с «Ils s`aiment» и назавтра я узнал, что продано 27 000 дисков или что-то в этом роде, и на протяжении недели это продолжалось так же, в том же ритме. Я был предельно впечатлен, потому что за день было продано больше, чем за всю мою предыдущую жизнь.

Режан Ранкур: Обстановка для Даниеля слегка паническая, знаешь, если я пытаюсь вспомнить то время. Он доволен, но немного паникует, потому что все по-другому. Все хотят, чтобы он путешествовал первым классом, от чего он обычно отказывается. Однажды в аэропорту его встречали на лимузине, в то время как раньше бывали случаи, что мы ездили автостопом.

Даниель: Я помню то, что происходило в то время. Я был так занят таким огромным количеством дел. Это было время чрезвычайной спешки. Я ездил во множество турне. Без конца летал из Парижа в Монреаль и назад. Это было достаточно утомительно. Тогда я понял, что это не то, что мне нравится в этой профессии.
В то время, я взял небольшой перерыв, да, кажется, так и было, со мной стало тяжело работать, и мне с другими тоже было тяжело. Трудно сделать так, чтобы успех не изменил тебя. Еще вчера ты был никем и внезапно становишься очень значимым. Очень «значимым» в кавычках.

Именно в это время он объединился со своим управляющим и другом Режаном Ранкуром, чтобы основать музыкальное издательство «Trafic».

Мари-Кристин Бле: Даниель Лавуа решает реинвестировать свою прибыль, чтобы способствовать расцвету новой музыкальной семьи, действительно различных авторов - композиторов, очень и очень оригинальных. Таких как Люк де ля Рошельер (Luc de la Rochellière), Мари-Филипп (Marie-Philippe), которая поет фонемы, есть там и другие, некоторыe делают вещи действительно далеко не банальные.

Даниель: В то время мне это показалось очень хорошей идеей. Я был довольно наивен и совсем - совсем не знал очень многого, что может вмешаться, и что, наверное, я мог бы сказать больше о том, что происходило.

Даниель едет в Лондон искать продюсера «Дюран - Дюран».

Даниель: Я выбрал Колина Ферстона (Colin Thurston). Я слышал о нем много хорошего. Я чувствовал, поскольку был довольно инстинктивен и интуитивен на том уровне, я чувствовал, что мог бы хорошо поработать с этим человеком. У меня было желание работать со всеми. Мы получили море удовольствия, работая над «Tension, Attention». Мы действительно очень хорошо работали вместе. Существует некоторое давление в том смысле, что сейчас все вкладывают сюда деньги, потом все оказываются замешаны в это дело, затем все хотят сделать потрясающий альбом, потом все, конечно, добавляют свою крупинку соли и, наконец, внезапно мы снова оказываемся обязанными, нужно было... ну ладно, меня немного подталкивали в то время, поскольку я не реагировал достаточно сильно.

Легко говорить, что я сделал бы, я сделал бы, вот сделал бы и... ну и вот, я сделал диск «Vue sur la mer» , который не так уж плох, но который не является тем альбомом, как мне кажется, я хотел бы сделать. Однако этот альбом включает в себя «Je voudrais voir New-York», песня, навеянная интервью с руководителем «Солидарности» - Lech Walesa.

Даниель: Меня поразило, что этот человек, который принимает активное участие в очень важных делах в своей стране, мечтает быть миллионером в Нью-Йорке, так родилась эта песня - »Je voudrais voir New-York».

Робкий мужчина, неловко чувствующий себя на сцене, должен совмещать себя с образом секс - символа.

Даниель: Я, правда, не осознавал этого. Я смотрю на свои фотографии в то время, потому что сейчас я постарел, и говорю себе: «Хм, а ты правда был красавчиком в то время», но тогда совершенно этого не понимал, я считал себя вполне обыкновенным, как все, когда смотрятся в зеркало и видят там себя... Я спрашивал себя: «Ну что тут действительно можно увидеть?»

Марк Перюсс: Нет, Даниель, он скорее из тех, кто падает на сцене, что и случилось однажды в Rai, насколько я помню, где он уронил статуэтку Феликса на церемонии вручения этой награды. Слышишь: «ба-дин, ба-данг» и там мой Даниель... Потом он уходит, исчезает с экрана, понимаешь, спускается с лестницы, идет искать Феликса, поднимает его, и вот он тут, потом я уже не помню, он начал чем-то вроде: «Его трудно разбить... », в любом случае, это было не слишком удачно.

После 15 лет вхождения в «группу запасных», Даниель Лавуа, наконец, становится посвященным. Он оказывается рядом с самыми знаменитыми.

Даниель: Для меня это стало не только привилегией входить в Amnesty International, но и наложило обязанности.

Режан Ранкур: На интернациональном рынке Даниель равен Стингу. Я видел его два раза на сцене, одного рядом с другим, одного возле другого, одного позади другого и все такое... У Даниеля столько же таланта, как и у того парня. Он поет также хорошо, как тот.

Мари-Кристин Бле: Заключительную песню Боба Марли, они пели все вместе, около одних и тех же микрофонов, которые они делили между собой, там был еще Брюс Спрингтин! Это как если бы нас пустили, и нас тоже, на Североамериканский континент, на  дружеской ноге. Мы все стоили одинаково.

После этого виража с великими людьми от музыки, Даниель обновляет свои корни.

Даниель: Да, я выложу на бумагу некоторые эмоции моей жизни во французской Манитобе и потом, однажды, я сделаю из этого песню. Я уселся с бумагой и подумал, как это выразить в нескольких словах, получился черновик «Jours de plaine», песня, которая очень трогает публику в Квебеке и Канаде, и особенно в моей стране, в Манитобе, где люди чувствуют себя очень хорошо подходящими к ней. Возможно, это самая трудная для исполнения песня в моем репертуаре для меня, потому что она говорит мне очень - очень лично о моей жизни, о моих близких, о моей семье, о моих корнях.

Мы собрали большую сумму денег с рисунками «Jours de Plaine». Один за одним мы их продали в Манитобе для сбора фондов для колледжа Сен-Бонифас.

В 1992, Даниель Лавуа стремится попасть на англофонный рынок. Альбом замечен продюсерами одного из самых популярных американских сериалов - «General Hospital».

Даниель: «Ух, ты, Голливуд, ABC, передача, транслируемая на весь мир, у нас будут необычайные условия, рояль, самый лучший рояль в мире, самый лучший микрофон в мире, звуковая система самая чудесная в мире». Это был ужас. У нас был «Mason и Risch», простой старый рояль, который звучал la cacane, с микрофоном, уж не знаю каким. Мне так хотелось вернуться домой, к себе, туда... Так что я пережил небольшой кризис своей «звезды», а они решили, что я буду петь «под фанеру».

Я подписываю контракт с «Tower Records», они, безусловно, хотят выпустить диск, и мы готовим новое дело, новую песню, выпускаем песню, сыгранную в выпуске сериала «General Hospital», новую песню, «Woman to Man», так она называлась. Еще один невероятный отклик зрителей. Но это было время, когда мои деловые отношения стали чрезвычайно сложными, мне хотелось застрелиться.

Конец «Trafic», конечно, я уже какое-то время видел, что к нему все идет. Мы подняли марку дисков, там были люди, которых я очень любил и, естественно, мы всегда надеялись, что это могло бы замечательно пойти. Но не пошло.

Мари Филипп (Marie Philippe), артистка: Мы хорошо чувствовали, что что-то не так. Это было... Даниель стал другим, Режан тоже стал другим. Но это был парень, который не слишком гнался за своими делами. И потом, он ведь был очень щедрым человеком в том смысле, что он ободрял и поддерживал своих артистов. Все артисты, которые там были, были все же на стороне Даниеля. На артистическом уровне он был здесь, он всегда был с нами.

По причине финансовых трудностей «Trafic»был вынужден продать права и записи песен Даниеля во французский филиал американской компании «EMI».

Даниель: Когда я осознал, что у меня больше нет моих дисков, что у меня нет авторских прав, что, в конце концов, у меня ничего нет, я сказал себе: «Боже мой, я действительно был наивен, я был полным простофилей. Я дал себя впутать в это дело». Так что я был вынужден все оставить и начать заново. Что и было самым лучшим решением моей жизни.

Альбом «Ici» записывается в трудных условиях. В 46 лет Даниель Лавуа должен снова начинать с нуля.

Марк Перюсс: Когда мы сделали «Ici», Даниель находился в трудном периоде своей жизни, я сказал бы, очень трудном. Затем Даниель – это парень, который оставляет все проблемы дома. Когда он уходит писать музыку, он страстно ею увлечен. Но когда он приходил по утрам в жалком состоянии, это было грустно.

Мари-Кристин Бле: И тогда я встречаю его, чтобы взять интервью, в то время, и заголовок моей статьи был: «Даниель Лавуа, бедный и счастливый». Он ликовал. Он все потерял, но с ним была его музыка, его жена, его дети, друзья, вот так вот...

Даниель Лавуа был объявлен банкротом и потерял все права на свои песни. Будущее выглядит мрачным. Но его жизнь выходит на новый поворот, когда он споет на на фестивале французской Манитобы в Оттаве. Люк Пламондон был в зале.

Даниель: Я пел «Le Blues du Businessman» в новом стиле, так, как он никогда не слышал раньше. И я уверен, что он был очарован.

Люк Пламондон (поэт-песенник): Я искал певца старше сорока лет на роль Фролло. Я увидел эту фигуру, я увидел Фролло.

Даниель: Мне нечего было терять. К тому же я провел неудачную поездку по Квебеку в тот момент. Я чувствовал себя жестоко преданным теми... как бы это сказать... культурными элементами Квебека. Я почувствовал, что меня не поддержали. Возможно, у меня было желание проклясть мою ношу.

Брюно Пельтье (артист): Даниель в роли Фролло… он играл его, глубоко погружаясь в себя. Даниель – один из тех людей, которые очень сконцентрированы на том, что они делают. Для меня это что-то... Качество, которым я очень восхищаюсь. И потом, также были несомненны его профессионализм, его зрелость как артиста.

Даниель: Я из тех людей, которых достаточно мучили, так что я очень хорошо могу понять Фролло. Ну, может быть, не так жестоко, как его... Впрочем, я знаю несколько человек в моей жизни, которых мне хотелось бы, чтобы повесили.

Люк Пламондон (поэт - песенник): В основном, когда рекрутируешь немолодых артистов в мюзикл, это всегда вызывает наибольшую тревогу. Даже если они обладают большим профессионализмом. Находясь рядом с молодыми энергичными артистами, как Гару, Патрик Фьори, Брюно Пельтье…. Я знаю, что он говорил себе: «Смогу ли я быть с ними на равных?» Это был огромный вызов. Ему аплодировали в той же мере, что и молодым актёрам мюзикла, а иногда даже больше. Я думаю, это его здорово успокоило. У нас складывалось впечатление, что когда он поет, все это исходит из самых тайников его души. Это было грандиозно. Никогда бы у нас не могло быть лучшего Фролло, чем Даниель Лавуа. Это просто невозможно.

Мари-Кристин Бле: Ходят слухи, даже немного злословят, что у молодых исполнителей в «Notre Dame de Paris», семейные пары совершенно распались... Они внезапно стали богатыми, узнали успех, их стали узнавать на улицах и, кажется, нет ни одной любовной истории, против которой они бы устояли. За исключением Даниеля Лавуа.

Успех Даниеля Лавуа оказывает определенное давление на EMI, он получил обратно права на свои песни.

Даниель: Успех «Notre Dame de Paris» для меня был чем-то вроде отпуска, это был, я всегда это говорил, забавный круиз для меня, в моей жизни только что закончился очень тяжелый период, все перестраивалось, и прошло хорошо.

Успех в Париже и Лондоне. Три миллиона проданных дисков во Франции, семь во всем мире. Финансовые трудности, теперь они в прошлом

Даниель Лавуа приобретает вкус к парижской жизни. Он соглашается играть Пилота в мюзикле Ришара Коччианте «Маленький Принц».

Даниель: Я был вынужден стать театральным актером, что потребовало от меня действительно большой работы. Я подошел к ней как певец и как актер, с обеих точек зрения. Это научило меня новой профессии, я очень это люблю, очень.

Мы просто делали свое дело, и это получилось очень трогательно, очень волнующе, очень красиво. Но никогда не впадали сюсюканье, не преувеличивали ничего, правда. Это не та книга, с которой можно обойтись фамильярно. Я не знал ее в своем детстве, потому что «Маленького принца» не привозили в Дюнреа, в Манитобу. У меня есть небольшая склонность снова видеть себя в маленьком мальчике из Манитобы, который видит что-то, о чем он никогда не осмеливался даже мечтать.

Когда «Notre Dame de Paris» закончился, я вернулся домой, вернулся к тому, чем я хочу заниматься, я сказал: «хорошо, замечательно!» Более того, это позволило мне в какой-то мере расплатиться с долгами, и я оказался в ситуации не слишком неприятной, наконец-то у меня появилось... как бы это сказать... время работать, что я и делал, я провел год, занимаясь сочинением песен, спокойно занимаясь только этим у себя дома.

Я всем говорил, если я захочу сделать диск, я сделаю его, но сделаю его так, как хочу, я не выпущу диск, который был бы коммерческим, я сделаю диск, который был бы для меня диском эмоций, диском спокойствия. Если вы этого хотите, я вам его сделаю. Все сказали: «да, хорошо». Ну и хорошо. «Comédies humaines» это, в какой-то степени, моя версия того, что я считаю французской песней. Это мое очень личное видение того, как я полагаю, кто мы, что такое жизнь, что такое существование, это серьезный диск, но в то же время он полон нежности и юмора. Эмоции не говорят о чем-то только в черных или белых тонах, они всегда выше всего этого. Возможно, в этом моя сила, в ясном, трезвом взгляде среди эмоций, во всем том, что я умею находить.

После авантюры с «Le Petite Prince», Даниель продолжает сниматься, на этот раз в телесериале о жизни Феликcа Леклерка, где он играет роль самого Феликса. Снятый во Франции и Квебеке летом и осенью 2003, этот проект был показан на каналах «Radio-Canada» и «France 3» в 2004 году. (Даниель снимался в фильмах «Le fabuleux voyage de l’ange» (1991) и «The Book of Eve» 2002 (Histoire d'Ève) (2002) до того, как сыграл великого Феликса Леклерка).

Даниель: Я встретился с Гаэтаной, супругой Феликса, и  Гаэтана мне рассказала, что когда Феликс и она впервые увидели меня по телевизору — мне было 22-23 года, и я только что приехал из Манитобы, то она спросила у своего мужа: «Скажи-ка, у тебя были подружки в Манитобе?»

В 2005 Даниель выпускает альбом «Moi, mon Félix».

GSI Musique: Нужно было выбрать название альбома. Записей было много и предстоял нелегкий отбор. Даниель тщательно отбирал каждую записку, которая предлагала название «Moi, mon Félix». Название альбома, скорее всего, выявляет связь, которую Даниель поддерживал с этим человеком. «Moi, mon Félix» - это одно из достижений Даниеля Лавуа.

Даниель снова становится автором - композитором, посвящая этому все свое время. Проходит чуть более двух лет до того, как он находит 13 чудодейственных, исцеляющих от печалей бальзамов «Доктора Нежность».

Даниель: «Docteur Tendresse» - это моя философия жизни. Это значит сочувствие, уважение к другим, это обращение к людям, к таким же, как я, которые ищут смысл жизни и не всегда его находят, это просто нежный мягкий взгляд на всё. Это не нравоучения, не притязание и не требование, просто мягкий нежный посыл.

Публика еще не отошла от воздействия нежностью, как студия GSI Musiquе предлагает пленительный коффрет, соединивший тридцать песен и все видеоклипы, вышедшие в свет к лету 2008.
Почти в тот же самый момент артист и его песни играют главную роль на интернациональной неделе песни, объединившей несколько сотен хористов вокруг автора - композитора. Итак, темой встреч этого года становится «Хор и Лавуа».

Альбом «Lavoie et le Grand Coeur» подводит итог его 40-летней карьеры.

Даниель: Возможно, все потому, что мои песни не прошли совсем уж незамеченными. Великие авторы - композиторы их отметили и мне об этом сказали. Это дало мне мужество продолжать, поскольку на самом деле, вначале было очень трудно. Я был никому не известной знаменитостью в Квебеке: я никого не знал, и у меня не было ни семьи, ни друзей. Это было долгое и трудное восхождение.

Я прошел через такие периоды, во время которых у меня были все причины отступить. Все шло очень плохо! Я даже потерял свою студию звукозаписей. Это давало достаточно вескую причину для того, чтобы все бросить...

Но я перевернул эту страницу, потому что я обожаю мою профессию.

В 2009 Даниель записывает три песни для альбома «Chats de Paris», композитор Gérard Beauchamp, слова песен написаны совместно с Sandrine Roy.

В 2010 он записывает три песни из альбома «Chats de Montréal».

В 2010 Даниель расширяет географию своих выступлений: 10 мая с огромным успехом проходит его первый концерт в Москве , а уже в декабре он, в составе участников грандиозного шоу «Notre Dame de Paris Le Concert», приезжает в Киев, где состоялась премьера шоу (8 и 9 декабря), затем в Москву (11 декабря) и Санкт-Петербург (12 декабря). В это же время Даниель, вместе с Гару и Патриком Фьори, были приглашены для сьемки знаменитой арии «Belle» на Первый российский канал в передачу «Оливье-шоу»,которую показали по всей мировой сети «Цифровое семейство Первого канала». 

В ноябре 2011 года Даниель Лавуа пересматривает свои самые знаменитые песни в альбоме «J'écoute la radio» и в это же время публикует свой первый сборник стихов и прозаических текстов «Finutilité».

Даниель: Я бы ни за что не смог написать эту книгу 20 лет назад. Я был намного больше погружен в свое эго и более скован в своем теле и в своей душе.
«Finutilité» - Это некая смесь пользы и  ничтожества, конечного и бесконечного. Эта книга, это взгляд на жизнь, я бы сказал, аморальный и беспристрастный. Это холодный взгляд, безо всякого  сентиментализма. Но я все же оставляю за собой нежность и юмор, которые делают все это приемлемым для меня. Иначе ощущение абсурдности невыносимо. Я думаю, что эта книга, это кризис пятидесятилетия, хорошо прожитый и пережитый.

Стихи в «Finutilité» из наиболее давних, что он написал почти 20 лет назад, по возвращению из «безумия Notre-Dame de Paris». Даниель Лавуа тогда принял обязательство писать песню каждый день. В конечном счете, множество стихов послужили «формой развлечения» во время спектаклей, переходами,  прочитанными автором между музыкальными частями. Многие зрители хотели бы их прочитать; именно это, после долгих колебаний, привело к публикации. Не было и речи о том, чтобы он опубликовался где-либо еще, как не во франко-манитобском издательстве, и он выбрал издательство «Plaines».
И в это же время Даниель Лавуа почувствовал необходимость пересмотреть свои наиболее знаменитые песни, потому что он полагал, что многие его песни «достойны лучшего». Этот альбом, «J'écoute la radio», содержит много сюрпризов, несмотря на архи-известные названия, как «Tension Attention», «Ils s'aiment», «Jours de plaine» или «Je voudrais voir New York».

Даниель:  Я бы не хотел, чтобы это были ни просто репризы, ни «best-of», но по-настоящему заново прочитанные, со взглядом  на 20 или 40 лет назад, с уважением как к тем, кто полюбил эти песни, так и ко мне самому.

Даниель Лавуа надеется, что люди поймут, насколько речь идет о новых текстах, даже если дело касается тех же песен. Для него, спустя десятилетия, в них больше нет ни того же значения, ни того же самого смысла.

Даниель: Я не подвожу главный итог. Моё поведение остается достаточно последовательным с книгой. Я не стараюсь пережить самого себя, у меня нет никакой необходимости и никакого желания делать что-то, что останется или завещать что бы то ни было. Я это делаю потому, что мне это нравится. Я не заглядываю далеко вперед, я знаю, что все может взлететь на воздух на следующий день. Не нужно слишком рассчитывать на будущее..

В 2011 году состоялось концертное турне с новым шоу на основе альбома продолжалось почти два года (вплоть до весны 2013 года) и охватило не только Квебек, но и несколько городов Франции,  России (Москва и Санкт-Петербург) и Украины (Киев и Одесса).

В  2011 году Даниель еще раз демонстрирует cвой артистический талант в образе Фролло в ряде концертов в честь знаменитого мюзикла «Notre Dame de Paris» в Киеве (13 декабря) и в Париже (Берси, с 16 по 18 декабря) в Бейруте (9-10 июля).

В 2013 году Даниэль Лавуа снова приехал в  Россию и Украину в составе участников шоу «Лучшие песни мюзикла Notre-Dame de Paris». Представления были даны 5 марта — в Киеве, 7 и 8 марта — в Москве (Олимпийский), 10 марта — в Санкт- Петербурге (Ледовый дворец).  Осенью состоялись сольные концерты - 17 октября - в Киеве, 19 октября - в Москве, 21 октября - в Санкт  Петербурге.

В 2013 году Даниэль Лавуа снова приехал в Россию и в Украину в составе участников шоу «Лучшие песни мюзикла Notre-Dame de Paris». Представления были даны 5 марта — в Киеве (Дворец Спорта), 7 и 8 марта — в Москве (Олимпийский), 10 марта — в Санкт- Петербурге (Ледовый дворец). В октябре состоялись сольные концерты - 17 октября  концерт в Киеве (Украина), 19 в Москве и 21 в Санкт-Петербурге.

25 марта 2014 года французская фирма звукозаписи Le Chant du Monde (Harmonia mundi) выпустила диск «Daniel Lavoie: La Licorne captive - Un projet musical de Laurent Guardo» («Пленённый единорог - музыкальный проект Лорана Гуардо»). В этом альбоме Даниэль в сопровождении старинных и этнических инструментов исполняет вокальный цикл на сюжеты древних мифов и старинных легенд. Цикл был написан специально для него канадским композитором и поэтом  Лораном Гуардо и аранжирован совместно Гуардо и Лавуа. В октябре 2014 в Париже Лавуа и Гуардо впервые представили цикл на сцене французской публике, а в мае 2015 состоялась квебекская премьера.

1 июля 2014 года Даниель Лавуа участвовал в официальном праздничном вечернем концерте на Парламентском холме в Оттаве по случаю национального праздника Дня Канады.

В сентябре 2016 года вышел новый альбом Даниэля Лавуа, «Mes longs voyages» («Мои долгие странствия»)  Концертный тур Mes longs voyages с программой, включающей песни из нового альбома, последовал в феврале-марте 2017 и продолжился весной 2018 года. Один из концертов тура состоялся в 2017 году в рамках фестиваля Montréal en lumière, почетным президентом которого являлся Лавуа.
С ноября 2016 года Даниель Лавуа снова исполняет роль Фролло в возобновленной версии мюзикла «Notre Dame de Paris». Тур мюзикла во Франции, России и других странах с участием Лавуа запланирован до 2019 года включительно.

24 сентября 2022 года Даниель Лавуа был введён в Зал Славы канадских авторов и композиторов «Panthéon des auteurs et compositeurs canadiens» за многолетний и значительный вклад в развитие канадской и франкофонной музыки. Торжественная церемония прошла в концертном зале Торонто «Месси-Холл». Инициатором выступил друг Даниеля Лавуа - квебекский артист Джим Коркоран.