17.04.2018

Памятное фото Дмитрия Медведева с труппой мюзикла Notre-Dame de Paris в Кремле (источник: Instagram продюсера мюзикла Николя Талара)

«Сбылась мечта», – пожалуй, это самая частая фраза, мелькавшая в соцсетях за истекшую неделю по тэгу «Notre-Dame de Paris». Неудивительно, ведь это тот самый случай, когда гора пришла к Магомету: в Москву в полном блеске декораций и костюмов приехал прославленный французский мюзикл «Notre Dame de Paris»

История успеха

Дебютировав на сцене парижского Дворца конгрессов в 1998 году, этот музыкальный спектакль совершил настоящую революцию, отобрав пальму первенства у англоязычных конкурентов, до этого безраздельно властвовавших в жанре мюзикла.
Трудно с определенностью сказать, что сделало спектакль мировым бестселлером: бессмертная история Виктора Гюго, воплощенная в прекрасных текстах Люка Пламондона, сумевшего удивительно точно выразить в стихах многогранный роман, музыка гениального мелодиста Рикардо Коччанте, проникающая в сердца безо всякого перевода, или блестяще подобранный актерский состав – семь исполнителей, среди которых были как звезды, так и дебютанты французской и канадской сцены, задали многочисленным последователям невероятно высокую планку исполнительского мастерства.

В чем бы ни была причина, сегодня уже без малейшего преувеличения можно утверждать, что «Notre-Dame de Paris» – серьезная веха в истории французской музыки XX века. По итогам первого года проката мюзикл был занесен в книгу рекордов Гиннеса как самый успешный музыкальный спектакль в мире. В оригинальном составе “французские Битлз”, как нарекли семерку актеров первого состава за невероятную популярность, гастролировал по Франции, Бельгии, Швейцарии и Канаде. В дальнейшем мюзикл был переведен на 7 языков и получил новую жизнь в 20 странах мира. Русская постановка 2002-го года, вызвавшая немало нареканий на качество либретто, собирала полные залы в Театре Оперетты на протяжении нескольких лет.
Но все же французский спектакль оставался эталоном: мюзикл, рассказывающий о любви горбуна-звонаря к красавице цыганке, подарил многим нашим соотечественникам мощный стимул к изучению языка Мольера, а среди прекрасных дам породил волну увлечения французскими (и канадскими) мужчинами, невиданную со времен Делона и Бельмондо.

Примечательно, что именно в России впервые встретились спустя десять лет все участники «великолепной семерки»: исполнителей оригинального состава, занятых успешными сольными карьерами, удалось объединить на московской сцене продюсерам из компании Vdest. Концертная версия мюзикла Les Plus Belles Chansons de Notre Dame de Paris в сопровождении симфонического оркестра в 2010 году собрала в Олимпийском беспрецедентный аншлаг: организаторам даже пришлось переносить сцену вглубь помещения, чтобы освободить место для дополнительных рядов кресел. Belle в исполнении Гару, Даниеля Лавуа и Патрика Фьори зрители слушали со слезами на глазах, арию Lune (Луна) зал встретил огнями тысяч звезд, едва не доведя до слез уже Брюно Пельтье, а финальную Le temps des cathédrales (Времена соборов) пели всем стадионом.
Дружественный визит премьер-министра
И вот спустя 8 лет уже не концертная, а полноформатная сценическая версия в Кремле. В связи с повышенным спросом на билеты организаторы укомплектовали шесть вечерних спектаклей с 11 по 16 марта дополнительными дневными, но все равно в очереди у Кутафьей башни люди без особой надежды спрашивали лишний билетик.

Несмотря на высокие цены, публика в Кремлевском дворце отличалась разнообразием, что лишний раз доказывает, что «Notre-Dame de Paris» – культурное явление, объединяющее социальные слои и поколения. В зале можно было увидеть пожилые пары и родителей с маленькими детьми, роскошно одетых дам и молодых людей в непритязательных джинсах, девушку в косухе и ортодоксального еврея в традиционной кипе, и даже премьер-министра Дмитрия Анатольевича в окружении трех десятков людей в штатском, мало похожих на театралов. Вероятно, в связи с присутствием высокого гостя спектакль, вопреки традиции, начали почти без задержки, и первые ноты Le temps des cathédrales зазвучали, когда зрители еще заполняли зал.

Маэстро Даниель

Слушать звуки увертюры было волнительно. Это как встреча с первой любовью на вечере выпускников десять лет спустя: а вдруг все уже совсем не так? Новые актеры, обновленные костюмы, измененная хореография. Но, собираясь в Кремль, я надеялась на лучшее. Ведь «Notre-Dame de Paris» – это не только голоса, но и свет, акробатическая группа и те самые 200 тонн декораций, про которые так настойчиво напоминали в каждом рекламном анонсе. Я была настроена категорически отложить в сторону ностальгию по золотому составу и просто получить удовольствие от того, что увижу «Нотр-Дам» при полном параде.

И мне это практически удалось. Главным спонсором моего удовольствия ожидаемо выступил Даниель Лавуа. Первый исполнитель роли Фролло, похоже, действительно продал душу дьяволу, как пелось в русской Belle, иначе чем объяснить тот факт, что за истекшие 20 лет самый старший участник труппы золотого состава нисколько не изменился и звучит так же великолепно в каждой ноте вплоть до знаменитой «Je t’aaaaime». Лавуа – единственный артист оригинального каста, присоединившейся к новой труппе в честь двадцатилетнего юбилея постановки, и очевидная причина паломничества из Санкт-Петербурга в Москву множества поклонников: в Северной столице, начиная с 20 апреля, мюзикл отыграют уже без маэстро Даниеля, который вынужден прервать турне в связи с сольными концертами в Канаде.

«Эсмеральда – дура», – коротко резюмировала на выходе из зала одна из зрительниц. И хотя красота героини Гюго в самом деле превосходила интеллект, здесь речь не об этом. Просто неоднозначный персонаж в исполнении Лавуа вызывает столь сильные чувства, что в несчастного и демонического священника можно влюбиться незамедлительно, невзирая на почтенный возраст актера. Подтверждением этому служили девушки с цветами для Даниеля, прорывавшиеся к сцене несмотря на усиленные меры безопасности, и горькие сетования в соцсетях зрителей, попавших на спектакли с дублерами.

Новый взгляд

Из нового состава безоговорочно убедителен в роли Квазимодо Анджело дель Веккио, приглашенный во французскую постановку из итальянской версии мюзикла. Мартэну Жиру, исполнившему роль капитана королевских стрелков, хорошо удался беспринципный мерзавец, но не хватило вокальной техники: если главную сольную партию Феба Dechiré спасли танцоры, то знаменитая Belle в финальном куплете из трио превратилась в дуэт. Эсмеральда (Эльхаида Дани) достоверно сыграла ненависть к священнику, но по-настоящему распелась лишь к Vivre (Жить) в конце второго акта. Наиболее обидно за Гренгуара (Флориан Карли): вместо героя, который в интерпретации первого исполнителя этой роли представлял собой «что-то среднее между Бодлером и Джимом Моррисоном» – ироничного, гордого и одухотворенного «принца парижских улиц», новый поэт предстал слабохарактерным и нескладным молодым человеком. Образ, приблизившись к книжному прототипу, лишился глубины и благородства.

Определенные изменения претерпела и сценография. Разъезжающие по сцене кровати, очевидно, должны были придать современности нравам, но вряд ли сцена в кабаре (Le Val d’amour) нуждалась в подобной натуралистичности: намеки классической версии волнуют больше, чем современная демонстрация откровенных сцен. Обновленные костюмы приобрели в яркости, но потеряли в утонченности: пестрые принты, сменившие сдержанную элегантность гренгуаровских лохмотьев, и оранжевые волосы Квазимодо рождали ассоциации скорее с бразильским карнавалом, нежели с сумрачным средневековьем. А каменные глыбы в сцене примирения Флер-де-Лис и Феба (Je reviens vers toi) почему-то смахивали на пуфики в лаундж-зоне модного кафе.
По-прежнему хороши массовые сцены: впечатляющая масштабностью и слаженной работой акробатической труппы сцена с колоколами (Les cloches) и пробирающие до мурашек Liberés (Освобожденные) и L’attaque de Notre-Dame (Атака Нотр-Дама), социально-политический подтекст которых с каждым годом становится все актуальней. Танцевальная группа заслуживает отдельных слов восхищения – по мнению многих зрителей, «Нотр-Дам» был бы достоин посещения даже в том случае, если бы там не пели вовсе.

Учитывая традиционно высокий уровень французских постановок, той части публики, что пришла на всемирно известный мюзикл на волне рекламной кампании и воспоминаниях о Belle и Le temps des cathédrales, звучавших из каждого радиоприемника, незабываемые впечатления обеспечены. Но тех, кто с начала 2000-х хранят затертые до дыр видеокассеты с легендарным первым составом, неизбежно тянет на сравнения.

И, наблюдая, как на выходе из Кремля зрители бойко разбирали продаваемые с рук пиратские DVD с версией 1998 года – лицензионные диски у организаторов закончились еще в первые дни проката, – как было не вспомнить «канонический» состав: хриплый тембр Гару, превративший начинающего певца в звезду мировой величины, звенящий и чистый как горный ручей тенор Патрика Фьори, убедивший продюсеров отдать ему роль Феба, несмотря на первоначальный скептицизм по поводу отсутствия внешнего сходства с персонажем книги, и «золотой голос» Брюно Пельтье, способный без видимого труда перекрыть хор всех солистов труппы заодно с оркестром. И почему-то нестерпимо захотелось пересмотреть «Notre-Dame de Paris» с первым актерским составом, – тем самым, что сделал легендарным мюзикл, в успех которого поначалу мало кто верил.

Как справедливо заметил персонаж отечественного фильма, «незаменимых у нас нет». Это правда. Но есть незабываемые.

Ирина Никифорова

http://musecube.org/otchet/otchet-theatre/notr-dam-zhil-zhivet-i-budet-zhit/