Добро пожаловать на нашу передачу!

Даниель Лавуа – мы все его хорошо знаем. Выдающийся исполнитель, актер, а иногда даже и писатель. Он вырос в Манитобе, но для развития своей музыкальной карьеры выбрал Квебек.  И добился немалого успеха. 22 альбома за 36 лет. Многочисленные премии как Нового, так и Старого Света. Он известен в Канаде, Франции, Бельгии и других странах франкофонного мира, но также в Бразилии, Португалии и России. Он сделал карьеру как на сцене – в «Notre Dame de Paris» и «Маленьком Принце»,  так и на телевидении. Карьеру и жизнь Даниеля Лавуа будет трудно пересказать за полчаса, но мы попробуем это сделать в «Визитной карточке» сегодня вечером.

- Даниель, здравствуйте!
 - Добрый день!
 - В ноябре 2011 года вы выпустили свой 22 альбом
 - Да, он вполне мог быть 22ым.
-  За 36 лет карьеры 22 альбома – это немало. Каким образом 22ой альбом перекликается с первым?   
- Некоторые песни одинаковые, а точнее, одна песня. Наверно, это и есть единственная общая черта. Последний альбом – это своеобразная ретроспектива, в то время как первый – начало моего пути. Что еще можно сказать…
-   Работа велась одним и тем же способом?
 - Нет, абсолютно по-другому. Когда вы работаете над первым альбомом, вы полны надежд и верите всей своей наивной душой, что успех придет сразу же, что жизнь прекрасна, и то, чем вы занимаетесь – прекрасная профессия. 
  - А это не так?
 -  А когда вы работаете над 21 альбом – Вы ведь сказали, 21ый?
 - 22ой
 - 22ым, то вы уже знаете, что что-то из этого – правда, что-то  - неправда, что-то -  возможно. И с годами вырабатывается правильный взгляд и правильное суждение о том, что из себя представляет эта профессия.  И это именно то, что я хотел от этого альбома – возможность поразмыслить на эту тему. 
 - Вы начали свою карьеру в 70-х годах. Ваш первый альбом не произвел фурора, как и второй. Но, например, «Nirvana Bleu», выпущенный в 1979 году, был очень успешным, а следующий за ним «Tension Attention» 83 года просто произвел фурор. Что же было такого в этом альбоме, что отличало его от других?
 - Много чего, я думаю. Прежде всего, он включал пару-тройку настоящих хитов. А для того, чтобы состояться в нашей профессии, очень важно суметь записать 1 или 2 хита, которые будут крутить на радио, о которых будут все говорить, и из-за которых люди будут нестись в магазин, чтобы купить диск. В этом секрет успеха, так было всегда и так, думаю, будет всегда. Но помимо этого, было еще что-то, что отличило этот альбом и сделало его популярнее остальных. Это то, что я не поленился сделать один нелегкий шаг, который в те времена не делал никто – я поехал со своим менеджером в Англию, чтобы встретиться там с английским продюсером, который как раз в тот период выпускал хиты  мирового масштаба. Мы набрались смелости и попросили его поработать над нашим альбомом. Затем нам пришлось заложить все, что у нас было, чтобы оплатить его работу и этот альбом. Ведь мы прекрасно осознавали, что в тот период источник конкуренции находился за пределами Квебека, поскольку в то время практически все играли музыку, пришедшую извне. Нам, с нашими ограниченными бюджетами, приходилось что-то противопоставлять дискам, запись которых стоила целое состояние, но они и звучали супер хорошо. Поэтому мы и решили, что ключ к успеху кроется в самой реализации. И это оказалось правдой и сработало – диск, возможно, не стал международной сенсацией, но был близок к этому. Ведь «Ils s’aiment» стала хитом во многих европейских странах, в России, Польше, на Востоке, в Ливане, Франции, Бельгии, и в Квебеке также. Это открыло мне мир.
 - В конечном итоге, это было неплохой инвестицией.
 - Да, в конечном итоге, это изменило мою жизнь. И очевидно, что это позволило мне по-другому взглянуть на мою профессию.
- Где Вы черпаете вдохновение для творчества, и менялись ли с годами эти источники вдохновения?
- О, мой Бог. Я его черпаю внутри себя. В тех эмоциях, которые я испытываю, смотря на этот мир, в отношениях с людьми, в том, как я реагирую на этот мир. Иногда это дает хорошие результаты, иногда – средние. Очевидно, что «великие» песни пишутся не каждый день, к сожалению.
- Можно ли заранее понять, станет ли песня великой?
 - Нет. Я никогда не знал, когда я напишу песню, которая понравится всем. Некоторые из моих песен так никогда и не стали популярными, в то время как я считаю, что это очень хорошие песни. Но их никогда не крутили по радио, и их никто не знает. Другие же превосходно раскрутились, а я их считаю весьма посредственными. И когда мне вручают награду за подобную песню, я даже чувствую себя неловко. Хотя, для этого нет никакого повода – ведь это публика выбирает песни. Нет точного рецепта хитовой песни. А если бы он был, хиты выпускали бы все, ведь в эпоху интернета вся информация распространяется так быстро.    
 - Вы занимаетесь музыкой, но Вы также снимались в кино. Также совсем недавно вы снимались в телесериале, играя роль Феликса Леклерка. Это то, о чем вы мечтали в молодости – стать актером?
- Совсем нет. Каждый раз, когда мне предлагают роль, я спрашиваю – почему именно я? Я никогда не видел себя в качестве актера. Я не видел в себе тех качеств, которые для этого необходимы, но я говорил – если они настолько безумны, чтобы мне это предложить, почему бы мне не совершить безумство и не согласиться?  И в конечном итоге так все и происходило каждый раз. Иногда я был задействован в очень интересных съемках, как это было с «Книга Евы», где моей партнершей была Клэр Блум. Наверно, это была моя самая интересная работа в кино, ведь я работал с выдающейся английской актрисой, у которой огромный опыт, которая знала все и вся и взяла мне под свое крыло, немного меня пожалев, в конечном итоге. Она мне очень помогла, и работать с ней было огромное удовольствие. Это, наверно, единственный фильм, от съемок в котором я получил настоящее удовольствие. Сниматься в других мне надоедало, съемки казались очень долгими. Я вообще не очень понимаю киноактеров – как они могут наслаждаться этим процессом? Это долго, пошло.. я уже как-то делился подобными соображениями. Я гораздо больше люблю музыку – в этой области я всегда активен, всегда над чем-то работаю. В твоих руках есть материал, затем ты работаешь над ним, чтобы из этого что-то получилось. В кино ты должен делать то, что тебя говорят делать, придавать лицу то выражение, которое от тебя ждет оператор. И в итоге получается все равно не то, что ожидали. Это не то, что меня привлекает.
 - Но вы участвовали в мюзиклах.
 - Это совсем другое.
 - В числе прочих, «Нотр Дам де Пари». Этот жанр объединяет сцену, музыку и актерскую игру. Успех «Нотр Дам де Пари» был грандиозен  - как в Квебеке, так и во Франции, а также в Лондоне. Как вы это пережили?
 -   Знаете ли, пережить большой успех намного проще, чем справиться с провалом. Это определенно. Мы все пережили это сообща, как футбольная команда: к счастью нас было семеро, мы жили все вместе, и всегда было с кем поговорить, поделиться. И пережить этот успех, таким образом, было намного проще, если сравнивать, например, с успехом, который пришел ко мне после «Ils s`aiment» , когда мне казалось, что я один во всем мире. Тогда я даже не мог доверять своему менеджеру, мне казалось, что все где-то позади меня. В случае с мюзиклом, это переживалось абсолютно по-другому, ведь мы были все вместе.
 - Вы также предпринимали попытки петь на английском? И в конечном итоге, из этого ничего не получилось? Как это можно объяснить? Вы ведь билингв.
 -  Наверно, потому что у меня не было настоящего хита на английском. А в тот момент, когда подобная песня появилась, у меня были серьезные проблемы с менеджментом, которые, в конце концов, вставили свои палки в колеса. С другой стороны, у меня никогда особо не лежало сердце к англоязычной  карьере, я занимался ей между делом, так как французская карьера развивалась быстрыми темпами, я всегда был в турне  - то в Квебеке, то во Франции.  Таким образом, англоязычная карьера, принципы которой несколько отличаются, и которой нужно уделять много времени …. А может быть, я не нравился англичанам? Я, на самом деле, никогда особо не задавался этим вопросом. Как-то раз, когда я работал над англоязычным альбомом в Лос-Анджелесе, одна из песен из этого альбома попала каким-то чудом в передачу «Главный госпиталь».. американскую мыльную оперу. Она стала невероятно популярной, мой телефон разрывался, звукозаписывающие компании хотели со мной работать… понеслось! Тогда я начал понимать, как устроен тамошний бизнес, и подумал «Пожалуй, я оставлю это Рене Анжелилю». Такая манера работать действительно меня смущала. И в тот момент я решил оставить  англоязычную карьеру и полностью сосредоточиться на французской. Я прекратил выпускать английские диски. И я не чувствовал никакой горечи по этому поводу: я просто хотел делать что-то одно, но делать это хорошо, вместо того, чтобы хвататься сразу за несколько вещей и делать их плохо.   
 - Вы родились и выросли в Манитобе. В маленькой деревушке Данри, расположенной к югу от Брэндона.
 - На юго-западе от Брэндона.
 - Опишите нам Данри.
 - Данри – это 7-8 улиц, одна из них – главная, она начинается от автодороги и ведет в деревню. Эта маленькая деревушка населением… боже, сейчас наверно всего в 50 человек.  Но во времена моего детства это была очень живая деревушка, где жило много семей с детьми, там была школа, церковь, дом священника, монастырь, несколько гаражей. Одним словом – все необходимые условия для 200-250 деревенских жителей. Половина жителей была франкоязычной, половина – англоязычной. Были четкие разделения – здесь шотландцы, здесь ирландцы, здесь фракоканадцы, но все жили в мире и без особых трений. Они, конечно, случались, нет смысла это отрицать. Мой отец часто возвращался со школьных собраний и называл некоторых оранжистами. Может быть, и правильно.
 - Все ходили в одну школу?
 - Да, мы все были в одной школе. И у нам было выделено всего 45 минут в день на французский. В классе, где были ученики с 4 разными уровнями, на каждый уровень полагалось 10 минут примерно.  А потом мы еще как-то должны были поступить в классический колледж,  не зная ни французскую грамматику, ни орфографию, ни литературу. Но некоторые из нас, тем не менее, поступили.
 - Вы росли в музыкальной семье?
 - Нет, моя семья не особо музыкальна, скорее, я из семьи, в которой обожают музыку. Скорее, это семья любителей музыки, чем музыкантов. Как со стороны матери, так и со стороны отца, у нас в семье не было  музыкантов, не считая того, что моя мать очень хотела быть певицей, но у нее так и не появилось возможности изучать музыку профессионально. Я, таким образом, был первым.
 - Вы должны были покинуть Данри, чтобы уехать в пансион?
 - Когда мне было 13-14 лет, я уехал в иезуитский колледж Сен-Бонифас, который находился в 250 километрах от Данри. Таким образом, я открыл для себя большой город, большой мир,  учеба открыла мне жизнь, все то, что происходило в области литературы, истории, в мире. И затем я все реже и реже наведывался в Данри. Я немного отдалился.
 - В тот период Вы образовали музыкальную группу, которая называлась, кажется, «Бог любви любит вас». Она действительно так называлась?
  -  Да, это действительно так. Это, конечно, полное безумие, и я до сих пор немного смущаюсь, когда люди говорят со мной об этом. Даже 45 лет спустя. На самом деле, история эта немного странная: менеджер из Квебека искал группу из Манитобы, чтобы заключить контракт от имени группы «Бог любви любит вас», которая к тому времени уже распалась и больше не существовала, но у которой еще были контракты. И он спросил нас, хотим ли мы выступать под этим именем.  И мы, парни из Манитобы, только-только окончившие колледж и жаждущие приключений, согласились называться этим абсолютно ненормальным именем, но, тем не менее, забавным.  Ну, для того времени это было неудивительно, несмотря на факт, что многие называли нас «Богами любви», и называться так, признаюсь, было немного сложнее. Что ж, вот так вот я начал свою жизнь в Квебеке – с названия «Бог любви любит вас».
 - Как события развивались дальше, в 70х годах?
 - Мы добивались популярности, разъезжали с концертами в глубинке. Приезжали из Виннипега, играли в Дольбо,  мы были очень далеко от Монреаля, но все было хорошо. Людям было любопытно.
 - Тем не менее, Вы были довольно молоды? Когда переехали из Манитобы в Квебек?
- Мне был 21
 - Как на это отреагировали в Данри, и как Вас принял Квебек?
 - Я думаю, что родителей расстроил мой отъезд. Тем более, что они видели, что я хотел стать музыкантом, а мой отец практически отдал все до последней копейки, чтобы я мог учиться в колледже. В то время, это была немалая сумма. У отца был магазин, и это было непросто, работать в магазине и позволить себе отправить сына учиться в колледж. Он бы скорее предпочел, чтобы я выбрал свободную профессию – адвоката или врача, чем музыканта. Но моя мать, которая всегда испытывала слабость к музыке, сказала: Дай ему делать, то, что он хочет, посмотрим, что из этого получится.
- Было понятно по Вашей речи, что Вы из Манитобы?
 - Да, по моему акценту, по лексике. Тем не менее, 8 лет, проведенных в иезуитском колледже, способствовали тому, что я начал говорить на адекватном французском. Даже если пробелы еще оставались. Ведь франко-манитобцы, учащиеся в иезуитском франкофонном колледже, даже если все занятия ведется на французском, переходят на английский как только выходят за порог классной комнаты. Мы всегда говорили друг с другом на английском. Таким образом, ведение беседы на французском давалось мне тяжелее. И я должен был учиться разговаривать на французском каждый день. И то, что люди в Квебеке в обычной жизни разговаривают на французском, даже дети, меня очаровало. Ведь в мое время дети не говорили по-французски на улице.  Мы говорили на английском, так как не хотели выделяться, не хотели, чтобы к нам приклеили ярлык «лягушатник», поэтому мы говорили по-английски.
Потому что слова там короче, из-за лени..и по многим другим причинам. И когда приезжаешь в  Квебек..если Вы из Торонто, то Вы должны понимать, о чем я говорю, потому что так всегда было и будет. И вот, когда я приехал в Квебек и услышал, как дети разговаривают по-французски на улице, у меня был шок. Я не мог от него отойти. И когда я увидел отношение местного населения, которое были более открытое, свободное, общительное, я понял, что что-то в этой жизни прошло мимо меня. Ведь в Манитобе мы были более закрытые, застенчивые, боязливые,  стремились не особо выделяться. И если вы встретите жителей Манитобы, вы увидите, что они очень вежливые и никогда не производят много шума. Я был такой же, когда приехал из Манитобы  - застенчивый, и я таким оставался еще долгое время. Помню, мне показали отрывок из гала представления…как же он назывался.. Bye-bye?.. с бумажным коричневым пакетом на голове, и это прекрасно иллюстрировало, откуда я приехал.   
 - И как вас принимали в то время в Квебеке?
 - Нас принимали хорошо, вне зависимости от того, приехал ты из Манитобы или из другого места. Единственная трудность состояла в том, что я здесь никого не знал, и поначалу было тяжело пробиться. В Манитобе мы играли в маленьких залах, но, тем не менее, с годами мы нашли свою публику, и у нас уже был круг фанатов.   Здесь же такого не было. Нужно было начинать буквально с нуля. И это заняло некоторое время.
 - Сегодня, когда вы уже построили карьеру в Квебеке, женились на жительнице Квебека, ваши дети живут здесь, считаете ли Вы себя, или, скорее, считают ли Вас артистом из Квебека или все же артистом из Манитобы?
 - Я ощущаю себя франко-манитобским артистом, принятым в ряды населения Квебека. Мои корни все еще в Манитобе, там живут мои родители, братья и сестры. Там все мои дядья, тети, друзья. И сформировался я в Манитобе, хочу я этого или нет. Самые важные годы моей жизни – годы взросления и открывания мира, прошли там. И в глубине души, конечно, я все еще принадлежу Манитобе. Но после 45 лет проживания в Квебеке я адаптировался к местному населению и знаю, как нужно вести себя в этой среде. В общем, мне кажется, что я соединил в себе обе культуры.
 -   И в конечном итоге, ваши родители остались довольны вашим выбором жизненного пути?
 - Думаю, что да. Когда однажды они осознали, что я не буду прозябать в нищете всю свою жизнь, а это их очень волновало, ведь, по правде говоря, заработать на хлеб, будучи музыкантом, совсем не просто, и то, что со мной происходило в течение 10 лет, доказывало, что они были правы в своем беспокойстве. И вот когда это все наконец-то сдвинулось с мертвой точки, мой отец, и особенно тесть, вздохнули спокойно: он сможет заработать себе на жизнь. Об этом не нужно больше беспокоиться.
 - За свою карьеру вы добились большого успеха. По вашему мнению,  какие моменты были самыми успешными? Можете ли Вы как-то их резюмировать?
 - Боже мой, не знаю даже..самые успешные моменты.. Думаю, самый успешный момент  - это то, что я все еще на плаву спустя 45 лет. Я обожаю свою профессию. И если бы моя карьера не удалась, я не представляю, как бы я бросил все это.  Поэтому, думаю, это мой самый успешный момент.
 - А какие ваши самые любимые песни и вашего репертуара?
 - День на день не приходится...  У меня их несколько. А вообще, большинство песен из моего последнего альбома «J’écoute la radio» - мои любимые. Эти песни я считаю самыми удавшимися, они полностью мне соответствуют, они все еще актуальны в 2012 году, даже если некоторые из них и были написаны20, 30 а то и 40 лет назад, и они, возможно, меня переживут. Кто знает, хотя меня это в глубине души не очень заботит. Так что вот эти 12 песен, даже 11, поскольку одна из них не была издана и стоит особняком.  
 - Я бы хотела также поговорить о некоторых других ваших увлечениях. Не знаю, как давно вы этим увлекаетесь, но я узнала об этом совсем недавно. Итак, поговорим о еще одной вашей страсти – садовничестве. 
 - Я бы не назвал садовничество моей страстью, это, скорее, привычка. Привычка, а точнее, глубокая потребность в контакте с землей, которая у меня появилась еще с малолетства. Сад был у моего отца, деда, бабки. Я проводил очень много времени с ними в саду, в поле с дядей. И мне это очень нравилось. И как только я обосновался в Монреале, я осознал, как сильно мне не хватает этого контакта. И я начал обустраивать свой сад на крыше плато в Монреале..
 - Это было весьма авангардно.  
 - В то время можно было снять квартиру на плато в Монреале за 80-115 долларов. И да, возможно, это авангардно. И у меня всегда был или сад на крыше, или небольшой огород во дворе, вне зависимости от моего места жительства. И когда я вернулся загород, я смог дать волю своим садоводческим амбициям. Я начал сажать деревья, затем цветы.. это чудесное времяпрепровождение, форма медитации, которая позволяет мне поразмышлять над тем, что меня волнует, занимаясь любимым делом.
 - Что вы сажаете в своем огороде?
 - Боже мой…все. Все что может расти в Квебеке.    
 - И за пределами?
- И за пределами тоже. У меня несколько видов разнообразных овощей. Думаю, у меня есть все, что растет. Фруктовые деревья тоже, желтые сливы, груши, яблони, вишни, кусты смородины, крыжовника, у меня есть все.
 - У вас даже кофейное дерево есть.
 - Да, кто-то дал мне черенок бразильского кофейного дерева пару лет назад, а в этом году дерево начало цвести и плодоносить. И в этом году я его переместил наружу, под солнечные лучи. И я надеюсь попить настоящий кофе в этом году. Плантации у меня, конечно, не будет, но если кому интересно, то да: в Квебеке можно выращивать кофе в хорошей оранжерее. 
 - Как вы используете свой урожай?
 - Я его ем. А что еще делать с урожаем свежайших овощей, выращенных с любовью под лучами солнца и хорошо удобренных? Мы их едим, делимся с друзьями и детьми.
 - Спасибо большое, Даниель Лавуа!
   - Уже все? А я мог бы поведать вам о паре интересных томатов, которых я повстречал за свою карьеру садовника. Ну да ладно.
       

 Перевод: Анна Плиш