Солнечные лучи истории на сладкое

Блины и сливочное масло   

   Становясь, вопреки моей воле, почти старым месье, я все больше и больше отдаляюсь от моих детских воспоминаний. Мне говорят, меня, тем не менее, предупреждают, что, возможно, вскоре мне только это и останется, так что я немного попрактикуюсь с вами.
Я жил в маленьком поселке на огромной равнине Манитобы. Кругом этого изолированного островка, каким был наш поселок, простирались, насколько хватает глаз, необъятные поля пшеницы и ржи.        

  У моего отца был магазин-склад, в котором продавалось все. Войлочные ботинки, а также посуда и продукты. У него были крупные глыбы соли для коров и  громадные мешки муки для фермерш, они почти все свой хлеб пекли сами.
Я должен сказать, что, когда я был маленьким, мне больше нравилось проводить время с моим дедушкой, чем в магазине моего отца. У моего дедушки был огромный огород, и именно он пристрастил меня к выращиванию томатов и огурцов. Я думаю, что он меня очень любил, мой дед, потому что он был очень добр ко мне.
В те времена пятницы были постными, и, зная,  что я не люблю рыбу, он приходил забрать меня из школы в полдень, и мы шли к нему есть блины.      

    Еще у меня были бабушка и дедушка, которые жили на ферме в четырех километрах от моего поселка. Ничто не доставляло мне большего удовольствия,  чем отправиться по дороге равнины навестить их.

  Равнина до того плоская, что ферму было видно задолго до того, как мы к ней подъезжали. Я становился нетерпелив в желании ее увидеть и должен был ждать так долго в машине, чтобы туда добраться. Это была одна из тех ферм, которых теперь уж почти нет.
Куры во дворе и даже иногда наводящие ужас индюки. Коровы и телята в хлеву и две огромных лошади, которых мой дедушка использовал для всех своих работ.
У него были одна или две жирные свиньи, которые спали в тени своего свинарника. Они пугали меня почти так же, как гигантские лошади - тяжеловесы.    

  Моя бабушка сама взбивала масло и сама пекла хлеб, и не было ничего вкуснее на целом свете, чем свежий хлеб моей бабушки с маслом и вареньем.
 Когда мужчины молотили (зерно) на огромной молотилке, я имел право сопровождать моего дядю, который перевозил зерно к амбару в телеге, запряженной лошадьми.
Моя бабушка приносила нам накрытые салфеткой тарелки, в которых были здоровенные сэндвичи из домашнего хлеба с  помидорами из своего огорода.  
Я имел право есть вместе с мужчинами, и я был очень счастлив.
 
  Сейчас, разумеется, ничего этого нет.
Мир изменился, мои дедушки и бабушки давно на небесах. Однако, достаточно мне почувствовать запах свежего хлеба или блинов, как все эти образы теснятся
в моей голове и возвращаются, залитые солнцем, подарить мне счастливые моменты ностальгии.

Даниель Лавуа